Шефер Наталия Алексеевна
Я, Шефер Наталия Алексеевна, в девичестве Кожемякина, родилась 8 марта 1950 года в селе Николаевка Щучинского района в Казахстане.
Семья у нас была большая. Мои родители: мать – Зоя Прокопьевна – педагог, отец – Алексей Федорович – участник войны с фашистской Германией и милитаристской Японией, руководитель небольшого предприятия.
Мне было несколько месяцев отроду, когда отца перевели из Николаевки в г. Щучинск, где он и проработал до окончания своей жизни председателем артели инвалидов. А пожил он после войны совсем немного.
Мое раннее детство запечатлено во мне отдельными картинами. Две комнаты в небольшом доме (дом был выделен государством), недалеко колодец. В комнатах много цветов, в том числе большие напольные (мама любила их).
Детских садов тогда не было, и с нами, детьми, сидели няньки. Это или были старушки, или дальние родственницы помоложе. Помню ясный солнечный день, лето, мы сидим у дома на зеленой лужайке, а старенькая бабушка рассказывает нам сказки. Нас в семье было трое детей. Младшенький брат был совсем маленьким, а мне уже было 3-4 года, когда случился пожар, и дом почти весь сгорел. Старший брат тащил меня за руку к соседям, люди помогали спасать кое-какие вещи. Приехала пожарка, это была бочка на телеге, которую везла лошадь.
После пожара, пока дом отстраивали, мы жили у дедов, родителей отца. Потом переехали на старое место, но занимали уже полдома, теперь в нем было две квартиры, однокомнатные. Это были послевоенные годы, и людям надо было где-то жить.
Моя первая книга – это букварь. Как я научилась читать? У меня был старший брат, его готовили к школе, учили читать. А я обычно стояла за спиной и слушала. И как-то папа увидел, что я сидела, раскрыв букварь. Меня попросили прочесть. Я же сказала, что уже все прочла и слоги мне неинтересны. Я уже читала текст и довольно бегло. Вот так я и научилась читать, подглядывая из-за плеча брата. Книга стала неотъемлемой частью моей жизни.
А потом родители построили дом. Тогда давали на строительство беспроцентную ссуду, и были специализированные магазины со строительными материалами по более низкой цене. Итак, мы переехали в свой дом (он и сейчас стоит, и в нем живут люди).
В год переезда я пошла в школу. В нашем классе дети только учились читать, а я уже ходила в школьную библиотеку. За пару дней прочту книжки и прихожу менять. А мне не верят, что прочла и отправляют назад. А я была настолько стеснительной, что поворачивалась и уходила со слезами на глазах.
Потом, наверное, моя учительница сказала, что я быстро читаю, а, может быть, моя мама (она работала в той же школе), и мне уже не было нареканий.
Училась я хорошо. В это время уже болел отец. У него было ранение в голову, и образовалась опухоль. Мама его увозила на операцию в Свердловск, ныне Екатеринбург. Папе сделали там операцию и продлили жизнь еще на четыре года. Это были самые счастливые и беззаботные годы моего разумного детства. Папа был дома, занимался хозяйством. Кого только у нас не было: куры, утки, гуси, индюки и даже кролики. А мама целыми днями на работе. Кроме основной своей педагогической деятельности (она преподавала английский язык), были еще партийные собрания и другие общественные нагрузки. Папа и кушать часто готовил, и учил меня решать первые сложные задачи, и каким-то первым приемам рисования.
Но вскоре папы не стало, я как раз перешла в пятый класс. И ответственность за многие домашние дела легла на наши детские плечи. Мы, как могли, помогали маме, ведь она работала с утра до вечера, пенсия за отца была маленькая, а нас трое детей, которых надо было кормить и одевать, покупать нам учебники и другие школьные принадлежности. Я даже помогала маме проверять тетради, правда, мне разрешалось только по арифметике. А все домашние дела мы делили на троих.
Времени хватало на все: на учебу, на игры, и, конечно, на чтение. С возрастом от сказок я перешла к более серьезным произведениям. У моей подруги была большая библиотека. Там были собраны все классики - и наши, и зарубежные. Особенно меня привлекала фантастика и приключения. Я пряталась от всех и читала, читала книгу за книгой. Жюль Верн, Майн Рид, Беляев, Купер – на них, так сказать, я выросла. А еще мама для нас выписывала детские газеты: «Дружные ребята», «Пионерская правда», где часто печатались отрывки из книг наших советских писателей, и я с нетерпением ждала выхода следующих газет, чтоб прочесть продолжение очередного произведения.
Так я выросла, закончила школу. Мы переехали на рудник по добыче урана. Там я год работала в школе лаборантом. И, конечно, в школе была неплохая библиотека. В те юные годы я увлекалась больше поэзией: Лермонтов, Пушкин, Есенин.
Тогда, в 17 лет, я написала первые стихи. Но кто в юном возрасте не делал этого или не пытался делать.
Затем поездка на Север - Усть-Илим, Братск – комсомольские стройки. Там вышла замуж и вернулась с мужем к родным в Казахстан. Шли годы, росли дети, училась заочно. На руднике в Заозерном проработала 25 лет.
А потом перестройка в стране, распад лучшего из государств – Советского Союза. И вот я опять в Сибири, в Томском районе, в с.Зоркальцево. От горечи и нищеты, от беспросветности опять спасали книги. Они учили не сдаваться, не замыкаться в себе, а искать выход из создавшегося положения, надеяться больше на себя, на свой ум, руки. Ведь рядом такие же люди, наши, большей частью добрые и чуткие, простые. Ты к людям с добром - они ответят тем же. Ведь только доброта оставляет след.
И сейчас книга рядом со мной. Это лучший друг, подруга. И пусть это по-прежнему больше приключения и фантастика, но с ними душа отдыхает и верит в лучшее будущее».
Творчество
***
Снова падают листья, шурша,
И снова о чем-то грустит душа.
Может быть, о прошедших годах
Или о том, что не сбылось в мечтах?
По ночам слышны крики гусей,
Прочь летят с опустевших полей.
Скорее, скорее на теплый юг!
Взлететь бы и мне, да все недосуг.
Расправить крылья, вздохнуть свободно
И к небу взметнуться легко и гордо,
И влиться там в лебединую стаю.
Лететь, но куда и зачем - не знаю.
А в небе горят и сияют россыпи звёзд.
И путь в одиночестве совсем непрост.
И долго смотрю я в бездонную высь,
Звезда моя, где ты? Скорей отзовись.
***
Огонь и дым, горят леса.
В прогорклой дымке скрыты небеса.
Горит земля, российская земля,
С вагонного окна с тоской взираю я.
Смотрю, как пламя лижет дерева,
Как корчится в огне пожухлая трава,
Как никнут первые цветы,
Как гибнут нежные кусты.
Растекается все шире темное пятно,
Ни птицу, ни шмеля не пощадит оно.
Чья же рука поднялась на святыню,
Кто землю хочет превратить в пустыню?
О, люди, вам самим здесь жить,
Зачем все рушить, все губить?
